У меня в рабочем кабинете дует от окна, и когда я смотрел первые несколько серий “Челюскина” — мне постоянно было холодно. Потом я пересел в другую комнату, а холодно мне быть не перестало.

Это свидетельствует о том, что картинка в сериале сделана по крайней мере так, чтобы создавать у человека ощущение крайней степени ледяного дискомфорта на дрейфующей льдине. Крушение ледокола, эвакуация, внутренние конфликты среди полярников и операция спасения — всё получилось захватывающим.

Я об этом так говорю, будто для меня это неожиданность — сериал оказался захватывающим. И да, неожиданность. Потому что сначала кажется, что всё нехорошо.

Кирилл Кяро с дедморозной бородой Отто Юльевича Шмдта выглядит поначалу комично. Но нужно всмотреться, поискать фотографии Шмидта и увидеть, что сходство прямо портретное, и не только благодаря бороде. Бородой-то кого угодно можно загримировать. А тут будто точное попадание.

В первой серии диалоги кажутся предельно фальшивыми — “Ты за корабль отвечаешь, капитан. Я — за людей. Мы потеряем контроль за тем, что пока контролировать можем и должны”. Будто агитационный лубок.

И голос, голос Кяро — он не героический, неубедительный.

А потом как-то ничего, нужно всмотреться, и Арктика затягивает. Начинаешь переживать этот конфликт человека и стихии. Точнее, конечно, человека и его стремления стихию покорить. Казалось бы, зачем? Сидели бы дома. Но нет — месяцы во льдах, на холоде, в неизвестности, в опасности, на грани выживания, в неизбежных склоках. И проявляется на пленке героизм, который становится повседневным. Или скорее проявляется понимание необходимости и даже неизбежности этого героизма. Так устроен человек.

Была ли экспедиция Шмидта плохо подготовлена? Возможно. Могла ли она быть подготовлена лучше? Тогда — нет. Нужна ли была эта экспедиция? Безусловно. Потому что так вообще движется человечество, по тонкому льду почти невозможного.

Что же до сериала. Очень вырос по сравнению с “Вампирами Средней полосы” Глеб Калюжный. Артистически вырос. Здесь он уже не какой-то пацан, а полноценный герой. Хорошая история досталась Алексею Розину, который играет трагедию врача и предателя.

О романтической линии говорить не стану. Без нее бы легко обошелся я, но, видимо, не обошелся бы сериал.

Конечно, с выходом в феврале сериала «Челюскин. Первые» получилось очень круто. Как будто кто-то мог знать, что американский царь Донни The Первый подаст заявку на аннексию Гренландии.

Потому что у этого акта есть только один смысл – контролировать хоть какую-то часть Арктики, которую до сих пор контролирует только Россия и Норвегия. Словно у продюсера Бондарчук-Junior фантастический нюх на политическую ситуацию.

А не подскажете – почему русские там еще присутствуют, несмотря на недавние крики «На хрена нам эта Арктика, там все равно никто не живет — раздайте денег учителям»? Эти крики мы уже слышали и по поводу русской космической программы и много чего еще. А наш космос еще жив. И Арктика – наша.

И не надо вестись на вторую половину названия — «Первые». Хотя бы потому, что даже в рамках завоеваний СССР «Челюскин» не был первым, первым из советских был «Сибиряков» в 1932 году, правда, с теми же действующими лицами – капитаном Ворониным и нач. экспедиции О. Ю. Шмидтом. Так что Воронин и Шмидт – да, самые настоящие советские первые.

Правда, пока кроме бороды и склок с участниками экспедиции, в сериале Шмидт ничем таким не запоминается.

Но если бы современные кинематографисты были слегка образованней, то они бы имели в виду, что про Северный морской путь русские говорили уже в 16 веке (дипломат Дм. Герасимов). И зачем царь Михаил Федорович запретил под страхом смерти ходить из Архангельска в Мангазею (спойлер – чтобы английские и голландские моряки не колонизировали наши арктические земли). Знали бы, как Дежнев открыл пролив между Чукоткой и Аляской. И как Беринг шел вдоль арктического побережья России в 18м веке и зачем он шел. И как до Таймыра дошел Харитон Лаптев и его штурман – С. И. Челюскин, именем которого назван пароход, который слишком быстро тонет в кадре (а мы то собрались с попкорном на фильм-катастрофу). А уж что сделал для Северного морского пути оболганный большевистской пропагандой адмирал Александр В. Колчак… Вам и не снилось.

За одну навигацию в 1934-м году весь путь прошел ледорез «Федор Литке» (кэп Николаев). А «Челюскин» — не прошел.

Но все эти люди будто знали, что вопрос СМП с каждым годом будет все более важным. И настанет момент, когда он уже будет влиять на глобальную политику. Что мы сейчас и наблюдаем.