На подлодке тесно, там со всех сторон на тебя лезет вредная клаустрофобия, постоянно укачивает и везде сырость от сочащейся из швов воды. Металл едва выдерживает давление на глубине и все живут в постоянном страхе стать жертвой пучины.
Моряки-подводники – какие они? Смелые, мужественные, высокопрофессиональные, обладающие недюжинной физической силой, выносливостью и умом — сообщает сайт Минобороны России.
Журналисты китайского издания Sohu прокомментировали необычную процедуру, к которой прибегли российские подводники в Арктике. «ПолитРоссия» представляет перевод этой статьи
…Старший лейтенант Ачкасов приступал к коитусированию жены. Он засунул заскорузлые на службе ладони под задранную юбку и укрепил их поверх пленительных бёдер. Оставалась мелочь – натянуть упругий зад супруги на себя и тут же на выдохе отстраниться, чтобы далее продолжать возвратно-поступательные движения до победного конца. Но в этот самый момент жена вдруг всхрапнула и басом сказала: «ОднАка...»
Ачкасов дёрнулся. Кулак его вывернулся из-под подбородка и потерявшее упор лицо треснулось носом об стол. «Блядь!», — подумал Ачкасов. И… проснулся.
— Ааааа! — Упавший со стола измеритель больно вонзился своими двумя жалами в левую лодыжку. В помещении, предназначенном для походного штаба бригады десантных кораблей и временно служащее учебным классом нас четверо. Офицер с кафедры кораблевождения и трое курсантов. Офицер сидит в привинченном к палубе кресле. Мы ползаем по этой же палубе от радиопеленгатора к карте с учебной прокладкой и карте систем «Марс» и «Декка». Штормит нещадно. Вообще-то нас должно было быть больше, но еще шестеро или семеро из нашей группы лежат пластом в десантном кубрике. Шторм на Балтике сама по себе вещь очень неприятная, но когда ты находишься на борту плоскодонного большого десантного корабля 775 проекта, то неприятные ощущения увеличиваются в несколько раз. Еще хуже приходилось тем, кто находился на борту среднего десантного корабля 771 проекта, который мы буксировали в Лиепаю.
«Армия без мата, как солдат без автомата» (солдатский фольклор)
Наш комбриг был личностью легендарной не только на Камчатской флотилии, но и на всем Тихоокеанском флоте. А то и всем Военно-морском. Звание адмирала он заслужил честно, в морях выходил, а не по паркету вышаркал. С лодочного лейтенанта начал, лодочным адмиралом закончил.
Сегодня мы поговорим о достаточно грустной теме — о затонувших подводных лодках. Подобного рода трагедия была в центре сюжета двух фильмов начала нулевых: российской ленты “72 метра” и американской картины “К-19”.
“Дайте мне корабль из дерева,
а железо вложите в людей”.
Адмирал Макаров
Жизнь подводника, это не только военные парады и красивый мундир, как рисуют ее себе обыватели. Не только восхищенные взгляды девушек на улице. Это еще и тяжелая мужская работа, полная неожиданностей и опасности.
К нам раз в год приезжали американские шпионы. Они маскировались под каких-то там военных, которые якобы должны были проверять выполнение Россией договора СНВ-2. Приезжали они к нам строго зимой в ноябре-декабре и получали, по их словам, восемьсот долларов командировачных в сутки за невыносимые условия для разумной жизни в условиях российского Заполярья. Для сравнения, за три месяца "командировки" за территориальными водами РФ я получил в те времена, примерно, 250 долларов.
Балтийское море, в отличие от северных морей, совсем другое дело. Малые глубины являлись большим затруднением для действий подводных лодок, но с другой стороны, являлись дополнительным шансом на спасение. Что и будет подтверждено дальше.
В день нападения Германии на СССР подводные лодки Краснознаменного Балтийского флота насчитывали 69 единиц и были сведены в 3 бригады и отдельный учебный дивизион при учебном отряде подводного плавания. 1-я бригада предназначалась для обслуживания южной и центральной части Балтийского моря, 2-я бригада для обслуживания Финского и Ботнического заливов, в учебную бригаду входили все строящиеся и капитально ремонтирующиеся подводные лодки. Субмарины базировались по всему советскому балтийскому побережью, включая территорию только что вошедших в состав СССР Прибалтийских республик и арендованную у финнов ВМБ Ханко.
По уровню боевой подготовки подводные лодки делились на три линии. Первая включала в себя полностью боеготовые подводные лодки, т. е. не имевшие перерыва в боевой подготовке за исключением зимнего периода. Хотя, начиная с 1940 года, подготовка проводилась в течение всего года без деления на летний и зимний периоды, сезонность в ее проведении оставалась. Вторая линия включала в себя подводные лодки, находящиеся в ремонте, либо имеющие значительную смену личного состава. К третьей линии относились подводные лодки, вновь построенные и недавно вступившие в строй. К началу войны КБФ насчитывал лишь 4 подводные лодки первой линии. («М-78», «М-79», «М-96» и «М-97»). Остальные подводные лодки входили во вторую линию (26 единиц) и считались относительно боеспособными, числились на оргпериоде (11 единиц), или «вне линии», т.е. в ремонте.
Надеюсь, читающие простят мне то, что я позволю себе начать сразу с отступления в свою сторону. Потому что так будет проще в дальнейшем понять мое личное (а оно тут будет) отношение к этим людям. В моей военной биографии было несколько случаев, когда я имел возможность попробовать стороны, не связанные с моей военной специальностью. То есть попрыгал с парашютом, однажды в течение 10 минут пилотировал военно-транспортный вариант Ан-24 (пилот из меня оказался никакой, поэтому по приземлении я имел неприятную беседу с остальными пассажирами, переходящую в дружеский мордобой. Причем беседа длилась намного дольше чем я пилотствовал). Во время прохождения службы на Дальнем Востоке меня угораздило познакомиться по пьяни со старшим лейтенантом, командиром тральщика, и по пьяни же принять приглашение «выйти в море» на проверку двигателей. Мне даже доверили подержать штурвал (но, помня свой печальный опыт пилота, я это сделал чисто символически), а так, как только мы вышли из бухты, я сделал вывод, что моряк из меня примерно как пилот. Все остальное время проверки я блевал, как заводная игрушка.
И, на День ВМФ, когда все моряки раздуваются от важности и становятся добрыми и снисходительными по отношению к сухопутным крысам (а я уже к тому времени такой себя более чем зарекомендовал, но относился к этому с юмором, что было оценено плавающими и ходящими), несколько желающих пустили на борт подводной лодки «Чита». Это было событие, которое произвело на меня неизгладимое впечатление. У меня слишком уж хорошая фантазия, поэтому когда я представил себя в этом корабле, когда над тобой метров сто воды… Сразу почему-то захотелось не просто наверх, а даже на сушу. Но, дав себе соответствующее указание, я с честью выдержал всю экскурсию, добросовестно слушая старшину-экскурсовода и ударяясь башкой о самые разные хреновины и механизмы.
